Занятие 10: Книга Шемуэля. Введение: рождение героя

Д-р Давид Копелиович

Книга Шемуэля тематически продолжает книгу Судей. В самом деле, про Шемуэля рассказывается, что он судил Израиль. В сущности, он был последним судьей Израиля и учредителем монархии. Более того: нетрудно заметить сходство между Шемуэлем и последним героем-судьей книги Судей – Шимшоном. Про обоих говорится, что бритва не должна касаться их головы. Значит, оба они назореи. Правда, в отношении Шемуэля термин «назорей» не используется, но идеяпосвящения Шемуэля Богу есть центральная идея рассказа о его рождении. Кроме того, во фрагменте книги Шемуэля, найденной в Кумране, Шемуэль напрямую назван назореем (то же мы находим и в книге Бен Сиры 46:3; ср Мишна, трактат Назир 9:5). Еще одно сходство между Шемуэлем и Шимшоном заключается в том, что в обоих случаях приводится рассказ о рождении героя, что в ТаНаХе всегда свидетельствует о значительности и важности последнего. Почему же, в таком случае, рассказ о Шемуэле открывает новую книгу, а не является частью книги Судей?

Частичный ответ на этот вопрос мы можем получить, если вспомним, что Шемуэль одновременно открывает собой новую эпоху: он объединитель колен Израиля, и деятельность его приводит в результате – против его желания – к установлению в Израиле царской власти.Причем Шемуэль сам помазывает на царство двух первых царей Израиля: Шауля и Давида. Книга Судей заканчивалась утверждением, что лишь царь может спасти Израиль от произвола и анархии, и вот теперь, во времена Шемуэля, реализуются чаяния ратовавших за царскую власть. Впрочем, в дальнейшем мы убедимся, что отношение автора книги Шемуэля к царской власти сложное и неоднозначное.

Книга Шемуэля состоит из двух частей, но деление это позднее. Талмуд его еще не упоминает. По-видимому, здесь задним числом сказывается влияние Септуагинты, в которой и книга Шемуэля, и книга Царей разделены вследствие своей длины на две части (там обе книги названы одним именем: книга Царств, и соответственно есть четыре таких книги). Это разделение было воспринято христианскими изданиями Библии, опирающимися на текст Септуагинты, и оттуда уже проникло и в еврейские издания с сохранением оригинального названия книг.

Доска объявлений Ярославской области Flado.ru — бесплатные объявления: дать или найти объявления о купле-продаже в Ярославской области, бесплатные частные объявления и объявления компаний Ярославской области.

Как сказано, книга Шемуэля открывается рассказом о рождении героя. Здесь мы сталкиваемся с явлением, очень распространенным в библейском нарративе: типологическими аналогиями. Очевидно, что рассказ о рождении Шемуэля напоминает рассказ о рождении Йосефа из книги Бытия: и там, и здесь у отца героя есть две жены-соперницы, причем любимая жена долгое время остается бесплодной, пока у нее, наконец,  не рождается сын, которому уготована великая судьба в истории Израиля (мотив женского бесплодия встречается и в других библейских рассказах, и, как правило, это знак того, что Бог испытывает женщину, приуготовляя ее к рождению сына, который есть не что иное, как Божественный дар). Таким образом, автор создает ощущение цикличности истории, где «дела отцов – знак для сыновей», то есть более древний герой становится прототипом для героев последующих поколений. Ясно, что такой взгляд на историю демонстрирует отсутствие случайности в историческом процессе, проявление в нем Божественного провидения. Позднее этот взгляд был подхвачен постбиблейскими – как еврейскими, так и христианскими – авторами. Однако, если сравнивать рассказ о Хане – матери Шемуэля с рассказом о Рахели, можно увидеть, что автор книги Шемуэля обращает гораздо более пристальное внимание на внутренний мир героини, детально описывая ее горе, причиненное бесплодием, ее страстную молитву, в которой она дает обет о служении вымаливаемого сына Богу, ее полное внутреннего достоинства противостояние жрецу Эли, обвинившего ее в том, что она пьяной пришла в Храм. Ключевым корнем в рассказе является корень «шин-алеф-ламед» (шааль, hишъиль, шеэла), имеющий значение просьбы и одолжения. Его многократное употребление наполняет рассказ особым драматизмом, подчеркивая внутренний конфликт между желанием Ханы родить сына и готовностью расстаться с ним, передав его в Храм в Шило во имя исполнения обета (в этом смысле можно сравнить обет Ханы с жестоким обетом Ифтаха, но сколь разными предстают обеты и их исполнение: реализовавшая свою мечту и потому исполнившая свое жизненное предназначение Хана в противоположность раздавленному обетом и потерявшему смысл жизни Ифтаху!). Имя ребенка – Шемуэль – призвано, казалось бы, выразить ту же идею, однако здесь кроется загадка: по логике вещей, ребенок должен быть назван «Шауль», то есть «выпрошенный, взятый взаймы», а вовсе не «Шемуэль» («Его имя – Бог»). И герой, носящий имя «Шауль», в самом деле, появляется позднее на страницах книги Шемуэля – первый царь Израиля, чья судьба неразрывно связана с судьбой Шемуэля. Мы еще вернемся к этому вопросу, когда дойдем до истории Шауля, пока же загадка останется загадкой.

История Ханы заканчивается возвышенной благодарственной молитвой (2 Шемуэль 2:1-10). Самый поверхностный взгляд на этоттекст приводит нас к выводу, что здесь мы имеем дело не с личной молитвой героини, в отличие от предыдущей ее молитвы (там же, 1:10-11), а скорее с литургическим текстом наподобие псалма (в самом деле, молитва Ханы обнаруживает явное сходство с псалмом 113), лишь ассоциативно связанного с ее судьбой: упоминание бесплодной женщины, удостоившейся, в конце концов, счастья материнства. Практика вкладывания в уста героя такого типа литургической молитвы хорошо известна нам и из других текстов (ср., например, молитву Йоны в Йона 2). Но именно благодаря этой молитве Хана была признана пророчицей, ибо все слова ее молитвы были истолкованы традиционными комментаторами (начиная с арамейского Таргума) как намеки на будущую историю Израиля. Но даже и без этого толкования можно усмотреть в молитве Ханы некий пророческий момент, ибо в конце ее упоминается возвышение Богом царя-помазанника. Имя царя не названо. Однако в конце книги Шемуэля (гл. 22) появляется подобная благодарственная молитва Давида (она же псалом 18), где  тоже упоминается Божий помазанник, на этот раз уже не «инкогнито»: имя ему Давид. Таким образом, замыкается композиционный круг книги Шемуэля: мать великого пророка прорицает после его рождения появление того, кого ее сын помажет на царство, назначив его перед смертью пастырем народа Израиля.

Записи курса «КНИГА ХРОНИК КАК МИДРАШ К КНИГАМ ШЕМУЭЛЯ И ЦАРЕЙ», Д-Р ДАВИД КОПЕЛИОВИЧ

Представляем вам видеозаписи лекций курса «КНИГА ХРОНИК КАК МИДРАШ К КНИГАМ ШЕМУЭЛЯ И ЦАРЕЙ», лектор д-р Д. Копелиович, прочитанных в рамках 2-го семестра онлайн колледжаТора миЦион (LILMOD.ORG/RU).  Линк к видеозаписям лекций — здесь.
Запись на курсы текущего семестра здесь.

Учиться — это участвовать в 3-м семестре LILMOD.ORG

В этом семестре, равно как и в прошедших семестрах, мы рады предложить вам полностью субсидированные курсы, участие в которых бесплатно. Напоминаем, что лекции проходят в форме интерактивных видеоконференций.

Тора миЦион

3-й семестр, 30.03-3.07 2014

http://www.lilmod.org/ru

ДРУГИЕ КУРСЫ ЭТОГО СЕМЕСТРА

Занятие 9: Книга Судей. Заключение: Юг против Севера

Книга Судей завершается двухчастным эпилогом, в котором доцарская эпоха изображается в самых мрачных красках. Основная идея эпилога в одном предложении, повторяющемся в разных вариациях несколько раз: «В те дни не было царя в Израиле; каждый делал то, что ему заблагорассудится» (Судьи 17:6; 18:1; 19:1; 21:25). Мы уже касались второй части эпилога (история наложницы в Гиве Биньяминовой) в связи с историей Эуда сына Геры. Сегодня мы рассмотрим первую часть эпилога. Но прежде всего обратим внимание на «кольцевую структуру»: первым судьей Израиля (если не считать Отниэля сына Кеназа) был представитель колена Биньямина – Эуд сын Геры, а заканчивается книга страстным обличением колена Биньямина,предстающего в эпилоге, по сути дела, как банда убийц. Последним судьей Израиля был Шимшон из колена Дана, а первая часть эпилога сосредоточена на странствиях этого колена, причем его представители выглядят немногим лучше, чем преступные биньяминитяне.
Открывается эпилог (там же, гл. 17) рассказом о том, как некий Миха с гор Эфраима устроил у себя дома святилище, внеся в него литые изображения (песель у-масеха). Даже если Миха намеревался служить Богу Израиля, предметы культа, которые он использовал (здесь можно еще упомянуть и терафимов, то есть статуэтки с изображением божества – хранителя дома; ср. с историей в Бытии 31 о том, как Рахель украла таких терафимов у своего отца Лавана), воспринимаются как запрещенные Торой и символизирующие идолопоклонство (см, например, Второзаконие 27:15). Мало того: Миха обустраивает святилище на деньги, которые он перед тем украл у своей матери. Несмотря на то, что деньги были ей возвращены, Миха признался в своем поступке только из страха перед проклятием матери, которое она насылает на вора. С точки зрения норм Торы, Миха совершил еще одно неприглядное деяние: он назначил жрецом собственного сына. Хотя мы встречам иногда указания на то, что в библейские времена требование Торы ставить жрецов из колена Леви соблюдалось не всегда (ср. 2 Шемуэль 8:18: «А сыновья Давида были жрецами»), в целом такая практика осуждалась, и это одно из преступлений, которое вменяется в вину первому царю Израильского царства – Йороваму сыну Невата (1 Цари 12:31). В целом Миха из колена Эфраима производит не слишком положительное впечатление, и его фигура набрасывает тень на все колено, несмотря на то, что из этого колена происходит пророчица Девора. Автор-редактор книги Судей верен своей тенденции представлять северные колена в отрицательном свете.
Затем на сцене появляется странствующий левит из Бет-Лехема иудейского, которого Миха берет себе на службу и делает жрецом вместо сына. Как раз в этот момент, сообщает рассказчик, колено Дана искало себе новый надел (Судьи, гл. 18). Разведчики колена Данова (знакомый мотив, напоминающий истории о разведчиках в Торе и книге Йеошуа) заходят в дом Михи, встречают левита-жреца и получают от него оракул, предрекающий им удачный путь. В своих поисках они доходят до финикийской колонии – города Лаиш на севере (он же Лешем согласно книге Йеошуа) и обнаруживают. Что жители города беспечны, и город легко захватить. Возвратившись, разведчики сообщают на общей сходке, что место найдено. Слова разведчиков: «Вставайте, и поднимемся против них, ибо мы видели эту землю, и вот она очень хороша. А вы молчите и ленитесь идти и наследовать землю» (там же, 18:9) – очень сильно напоминают ситуацию с разведчиками Моше, но, так сказать, в обратной проекции. Там разведчики (за исключением Йеошуа и Калева) отговаривают своих собратьев наследовать землю, мотивируя это тем, что народ, населяющий ее, силен; здесь же разведчики, наоборот, призывают народ к захвату земли. Перед нами своего рода попытка «исправить» грех разведчиков на новом историческом витке, или антитеза рассказу Торы (см. Закович Я., Шинан А. Не так написано в ТаНаХе, гл. «Когда и как был освящен город Дан?»). Однако автор-редактор книги Судей, имевший в своем распоряжении традицию о расселении колена Дана, обработал ее таким образом, что превратил данитов в «разбойников с большой дороги». Отправившись вслед за разведчиками, они, зайдя в дом Михи, похищают предметы культа (все те же литые изображения), а заодно сманивают левита-жреца идти вместе с ними. Когда Миха, обнаружив пропажу, настигает похитителей (явная аналогия с Лаваном, погнавшимся за Яаковом после обнаружения пропажи терафимов – Бытие 31:22-55), те грозят ему применением силы и заставляют его смириться с потерей. Затем «бравые» даниты нападают на город Лаиш, уничтожают его жителей и сжигают город огнем (несмотря на то, что они не получают от Бога никакого указания сделать это). На останках уничтоженного города они строят свой город и называют его Дан. Казалось бы, завоевание земли и изгнание (уничтожение) ее прежних (ханаанских) жителей приветствуется Богом. Но вспомним: колено Дана не справилось с возложенной на него задачей завоевать доставшуюся ему по жребию долину Аялон (см. Судьи 1:34-35), и поэтому оно и отправилось на поиски новой земли, не предназначенной им изначально. Так что в общем контексте книги Судей победа данитов над беззащитным Лаишем выглядит более чем сомнительно. Автор как бы говорит нам: неудивительно, что именно к этому колену принадлежал Шимшон, тоже не признававший никаких принятых в обществе норм поведения. Спасение одно: царь, который сможет навести порядок в Израиле и заставить всех соблюдать волю Бога. Таков завет автора-редактора книги Судей.

Экзаменационные ппд билеты 2014 онлайн.

Усмотрит или усмотрится?

Яркие параллели между рассказом עקדת יצחק   — жертвоприношении Ицхака и ברית האגנות , завете, о котором рассказывается в главе Мишпатим, наводят на мысль о том, что Тора хочет, чтобы мы сравнили эти рассказы и выявили их сходства и различия.  Обозначим кратко некоторые из этих параллелей (этот анализ взят из журнала «Мегадим, том 25):

Берешит 22:4: « На третий день возвел Авраам очи свои и увидел то место издалека»

Шемот 24:1: «Взойдите к Господу… и поклонитесь издалека»

Авраам встает рано утром (Берешит 22:3) и Моше встает рано утром (Шемот 24:4).

В обеих историях строится жертвенник.

Авраам говорит: «Ждите здесь… а мы поклонимся и вернемся к вам» (Берешит 22:5),

И Моше говорит старейшинам: «Ждите нас, доколе не вернемся к вам» (Шемот 24:14)

Аврааму говорится: «Не заноси руки на мальчика» (Берешит 22:12), и в рассказе о завете    сказано: « и на избранников из сынов Израилевых Он не занес руки» (Шемот 24:11)

Рав Соловейчик в своей книге «И станете искать оттуда», гл. 4, пишет: «Все  мыслящие люди ищут Бога,  но, как я уже подчеркивал выше, дойдя до последней границы ощущаемой реальности,  пугаются и отступают.  Когда они предстают перед вечностью, с ее пугающими пространствами, которые и притягивают, и отталкивают, поддерживают и насмехаются, — все они прекращают свой поиск.  Многие чувствуют растерянность; иные боятся  и теряют веру.  Только немногие остаются стоять перед лицом тайны и ожидают спасения от Бога, которого они ищут. Это критическая точка, и здесь им и открывается Всевышний, находящийся над природой, вне реальности, ограниченной пространством и временем».

Авраам идет приносить в жертву Ицхака. Его уже как будто бы «найденный» Бог ставит его в положение, где он снова оказывается в  растерянности, недоумении: как же может этот Бог посылать его сделать то, что противоречит всему, чему Он же его и учил? Авраам не сдается и верит, что там, «вдали», на «последней границе реальности», ему снова откроется тот Бог, которого он уже знает. «Вкусите и увидите, что добр Господь» (Техиллим 34:9). Немногие способны на такой «эксперимент».

Всевышний «усмотрел» Себе агнца для всесожжения, сказав Аврааму не заносить руки на Ицхака, и в результате потомки Авраама удостоились «усмотреть» Всевышнего, уже не в результате индивидуального поиска, а как целый народ. Поэтому Авраам назвал это место «Господь усмотрит», а впоследствии оно стало местом, где «Господь усмотрится»: «А вид славы Господней, как огонь пожирающий אכלה)) на вершине горы, пред глазами сынов Израилевых» (глава Мишпатим, Шмот 24:17). И вот еще одна словесная параллель: Авраам занес над Ицхаком нож, מאכלת – это тот же корень, что   אכלה.

И мы закончим цитатой из Элиэзера Берковича («Бог, Человек и история», гл. 4 «парадокс Встречи»: «Ужас, указывающий  на трансцендентность Бога, открывает нам Бога как «совершенно Иного»; и все же человек может бросить хоть какой-то взгляд на этого  «совершенно Иного» только благодаря тому, что Бог, пряча свою трансцендентность, делает Себя доступным человеку. В этой Встрече человек переживает то, что называется misterium tremendum, но он так же слышит и «голос тонкой тишины» (Мелахим 1 19:12), который поддерживает его. «Совершенно Иной» открывается ему как друг, хранящий и питающий его. В этом суть иудаизма: Бог бесконечно удален, и все-таки Он – рядом»

Занятие 8: Книга Судей. Шимшон – назорей Божий или разбойник?

Шимшон – одна из самых противоречивых фигур в книге Судей. С одной стороны, он назорей, Божий человек, которым движет дух Господень. Он герой, воюющий с врагами Израиля – филистимлянами – и гибнущий в борьбе с ними. С другой стороны, Шимшон – человек, всецело находящийся во власти инстинктов и влечений, и главной движущей силой почти всех его деяний является погоня за женщинами, причем как раз филистимлянками. Он не обуздан в гневе, и ему ничего не стоит убить и разрушить только из чувства мести или просто из желания похвалиться своей силой. Кто же он, Шимшон – праведник, герой, разбойник?
Читать далее