Евреи — на очереди

В марте 1953 года смерть Сталина приостановила поголовное выселение евреев из Европейской части СССР в Сибирь и на Дальний Восток с их последующим уничтожением. Но этот план никто не отменял. Сейчас идет активное восстановление СССР с его неизбежным атрибутом — государственным антисемитизмом. Холокост уже признан мифом, евреи — спекулянтами, которые на нем наживаются. Разжигание поголовной ненависти к бывшему «братскому народу»сейчас отрабатывается на украинцах. Евреи — на очереди.

Светлой памяти Филиппа (Файвела-Давида) Муско, павшего смертью храбрых два года назад в Южном Ливане

“И возвратятся сыновья к границам Страны своей”
וְשָׁבוּ בָנִים לִגְבוּלָם
(Иермиягу, 31:16)



Израиль, дед Филиппа Муско, был гравером из Вильно. В 1930-е годы его обучал этому ремеслу мастер, не устававший повторять: даже самая тонкая линия должна быть совершенна. При малейшей неточности Израиль переделывал работу заново, пока его рука не приобрела уверенность, и каждый штрих не стал безупречным. Резец, бессчетное число раз прошедший по металлу и камню, оставил неизгладимый след, врезав в сознание значимость безошибочного выбора. С юности Израиль усвоил, что выбирая между альтернативами — иногда совсем несхожими, порой едва различимыми, необходимо найти ту, которая наиболее созвучна внутреннему голосу и совпадает с главной линией жизненного пути. 

Выбор, сделанный Израилем Муско, определил на всю жизнь ту внутреннюю движущую силу, которую в его семье называли “еврейской душой”. Его еврейство не основывалось на религиозных ритуалах, и с первых дней Второй Мировой войны, призванный солдатом в польскую армию, он уже не соблюдал мицвот, которым его учили в детстве родители. Однако в возрасте восьмидесяти лет на бар-мицве внука Израиль Муско читал отрывки из Торы бегло и уверенно, как человек, который, несмотря на десятилетия, прожитые в атеистической среде, не забыл уроки, полученные некогда в хедере и в виленской еврейской гимназии. Он не провозглашал иудаизм основой своего мироощущения, но мог помнить, что на иврите глагол “гравировать” (חָקַק) имеет тот же корень, что и “законы Торы” (חוּקים)-вечными знаками высеченные в сознаваемой нами реальности. “Еврейская душа узнается сразу, когда она открывается ясно, ярко, как это иногда бывает. Еврейство было его сутью и отчетливо выраженной чертой, пронизывающей всю его жизнь”, — вспоминает дочь Израиля Люба.

Люба-мама старшего сержанта Филиппа Муско, из города Маале-Адумим, под Иерусалимом. Он служил парамедиком в знаменитой 101-й Десантной Бригаде Армии Обороны Израиля. Ему был 21 год. Филипп погиб 8 августа 2006 г. во время перестрелки с боевиками “Хизбаллы” возле деревни Джбейль в Ливане.

http://www.7kanal.com/article.php3?id=250810

Об этике и политике, взгляд на иудаизм Эмманюэля Левинаса

На фоне событий в Одессе и недобрых предчувствий событий грядущих сложно высказывать в публичном пространстве что-то, кроме скорби и соболезнований… Но время идет. Ниже — об этике и политике, взгляд на иудаизм Эмманюэля Левинаса.
В трактате «Бава мециа» (83б) рассказывается, что рабби Эльазар, сын рабби Шимона встретил как-то раз человека, должность которого состояла в том, чтобы ловить воров. Спросил его р. Эльазар:
– Как ты ухитряешься их ловить, разве не уподоблены воры зверям?.. Может, ты хватаешь праведников, а злодеев упускаешь?
Ответил ему тот:
– Что же мне делать? Таков указ царя.
Сказал ему р. Эльазар:
– Давай научу тебя как поступать… — и научил.

Прослышали об этом в царском доме и сказали:
– Кто в кони пошел, тот и воду возить.
Привели р. Эльазара б. р. Шимона ко двору и поручили ему ловить воров.

Попросил передать ему р. Йехошуа б. Карха такие слова:
– Уксус, сын вина! До каких пор ты будешь предавать смерти народ Бога нашего!
Передал тот в ответ:
– Колючки я уничтожаю в винограднике.
Передал ему р. Йехошуа б. Карха:
– Придет хозяин виноградника и сам уничтожит колючки!

Однажды встретил рабби Эльазара некий сукновал и назвал его «уксус, сын вина». Подумал рабби Эльазар: «Если настолько нагл он, значит – злодей». И приказал: «Схватите его!». Схватили того. Когда успокоился рабби Эльазар, пошел выкупать сукновала, но не смог этого сделать… Повесили сукновала. Стоял рабби Эльазар под деревом, на котором повесили того, и плакал.
Люди успокаивали рабби Эльазара, рассказывая, что сукновал повинен в смертных грехах. И все же не находил себе покоя рабби Эльазар…

Эмманюэль Левинас посвятил одну из своих лекций на ежегодном коллоквиуме еврейских интеллектуалов анализу этого фрагмента. Он озаглавил ее «Иудаизм и революция». Не претендуя на полноту изложения лекции Левинаса, обозначим несколько высказанных им идей.
Довольно много места Левинас уделяет диалогу между р. Йехошуа б. Карха и р. Эльазаром. Левинас усматривает в нем полемику относительно возможности насилия во имя лучшего общества, спор этики и политики, который становится особенно острым, когда речь идет о еврейском народе, народе Бога. Для Левинаса быть евреем, принадлежать избранному Богом народу означает быть чем-то наиболее хрупким и наиболее преследуемым в мире, но вместе с тем нести ответственность за весь мир, включая ответственность за преследователей. В отличие от социалистической идеи освобождения пролетариата из под гнета, иудаизм стремиться к гораздо более глубокой трансформации общества, ведущей к искоренению не конкретного зла, а зла как такового. В этом смысле народ Бога – это символ преследуемого ненасилия. Можно ли, в таком случае, направлять политические средства, пусть имеющие целью революционные изменения, против этого народа? Оправдано ли применение насилия к тому, кто символизирует собой ненасилие и стремиться положить конец всякому насилию? Более того, имеет ли кто-то право именем всеобщей политики попирать законы этики, которые несет в мир избранный народ. Может ли себе позволить человек сопрягать (или не сопрягать) судьбу Израиля с судьбой мира?
Комментируя возражение р. Эльазара («Колючки я уничтожаю в винограднике»), Левинас опирается на Маѓаршу, согласно которому р. Эльазар говорит, что вино скисло и превратилось в уксус потому, что таков виноградник. Следовательно, если обработать виноградник, то и вино не будет скисать. Р. Эльазар не боится насилия, он идет до конца в своем стремлении исправить мир. Но имеет ли он на это право?..
В то же время Левинас понимает, что возможна и несколько иная расстановка акцентов в споре, где р. Эльазар выражает социально активную, непримиримую позицию, а р. Йехошуа б. Карха – пассивную, снимающую ответственность: дескать, не нам строить Израиль, будем ждать мессию. Левинас предпочитает постановку вопросов ответам на них. Однако, несомненно, пафос его лекции в том, что идеал иудаизма не ограничивается решением социальных проблем. Помимо социального и экономического отчуждения, человек в этом мире подвержен и иному типу отчуждения, который не может быть преодолен никакой революцией. Преодоление этого отчуждения и есть миссия избранного народа. Какими же средствами можно решить эту задачу?..

Оказывается иудаизм в моде

Быть может, кто-то не знает, но иудаизм в моде. По словам Славоя Жижека (к его вящему неудовольствию) иудаизм оказывается «едва ли не главенствующим этико-духовным подходом современных интеллектуалов» (С. Жижек. Кукла и карлик, с. 16). Ниже мои рассуждения о возможных причинах такой «популярности» иудаизма. Это отрывок из статьи, которая должна войти в книгу, подводящую итог проекту «Голем» ЛабораТории Б. Юхананова и Г. Зельцера.

«…Речь пойдет об особом типе душ, стремящихся оказаться по отношению ко всем социальным и культурным детерминантам на «другом берегу». Назовем их аврамическими… При должной проницательности такая душа оказывается как бы за пределами вседозволенности, ей (в отличие от Авраама, крушащего идолов, каким его описывает мидраш) нет надобности крушить табу – все они уже разрушены и погребены в руинах Катастроф прошедшего века. Аврамическая душа жаждет нового слова, нового начала на другом берегу, невиданного творчества и созидания. Сложность (которая подчас имеет трагические коннотации) состоит в том, что Слово, так или иначе, «подкладывается» окружающей культурой, тем самым, оно заранее «отнято», а потому лишено творческого потенциала. Социально и культурно обусловленная речь равна немоте. Для аврамической души нестерпима экспроприированная речь, заформатированное творчество. Ее творческий импульс стреляет вхолостую, в радикальном своем проявлении не соглашаясь ни на какой вид редукции. То есть оказывается бесплодным! Первой задачей (мечтой) становится обретение Слова, обретение способности животворящей речи и творчества, питаемого ни тщеславием, ни социальным протестом (или заказом), ни стремлением к самовыражению, ни эстетическими или этическим импульсом, но чем-то все это превосходящим. По сути – это устремленность к призыву трансцендентного…
…Мы вовсе не собираемся в очередной раз расставлять фигуры спора между иудаизмом и христианством, доказывая преимущества той или другой позиции. Наша цель лишь в прояснении возможных оснований выбора в пользу иудаизма, который может совершить аврамическая душа… Напомним, ее основной импульс – попытка вырваться из обусловленности, тотальной детерминированности, обрести новое Слово, дар речи, прийти к творческому акту, который являлся бы со-творчеством с Творцом…
Что же может побудить аврамическую душу предпочесть иудейский путь христианскому? В первую очередь скепсис. Если душа одарена тем или иным видом надежды на то, что в теснящем ее мире наличествует Слово, либо предчувствует («провидит») скрытую благодать, то она уже стоит на христианском пути. Но если ей не дано узреть лестницу спасения, если она лишена какой бы то ни было надежды на то, что Слово где-то присутствует и может открыться, если ей не ведомы интуиции сотериологии, имеющей внешний по отношению к человеку источник, то христианский путь для нее неприемлем. Стремясь к трансцендентному, она невольно (возможно, сама того не подозревая) вступает на путь иудейский, где человек должен сам воскрешать слово, сам себя делать (доделывать), где все начинается с земли, с глины, и надежда, гранича со своим отсутствием, заключается в том, что попросту ничего другого не остается. Иудаизм отрицает формы магического или экстатического прорыва в сферу сакрального. В этом смысле «отсутствие надежды» — это важнейший этап скептицизма, через преодоление которого и лежит путь к религии «для взрослых», как называет иудаизм Э. Левинас: «Бескомпромиссное утверждение независимости человека… разрушение сакрально-мистического понятия священного – все это влечет за собой риск атеизма. Такой риск необходим. Только через него человек поднимается к духовному пониманию Трансцендентного» (Э. Левинас. Избранное: Трудная свобода, с. 333). Именно наличие этого скепсиса («риск атеизма») делает иудаизм близким современному сознанию. Можно не принимать подобный взгляд на иудаизм, но каким бы ни был исторический иудаизм, ясно, что тип религиозности или устремленности к трансцендентному, описываемый Левинасом, вполне может быть совмещен с иудейским мировосприятием и противоречит христианскому (оказываясь с точки зрения христианства «гностической ересью»)».

О мужском и женском (как отклик на высказывание в фб-ленте)

О мужском и женском (как отклик на высказывание в фб-ленте)

Мужское: желание или воля дать, оплодотворить, распространиться; оборотная сторона – овладеть, подчинить, присвоить.

Женское: желание или воля получить, вместить в себя, быть оплодотворенной (-ным), сохранить, выносить; оборотная сторона – облечь собой, закрепить за собой, растворить в себе, присвоить.

(О разных типах «присвоения» — отдельный разговор)

При столкновении оборотных сторон – конфликт, распря, война. Возможна ли гармония? Да, при совпадении, соотнесенности «лицевых» сторон. Но, беда в том, что они чаще всего сокрыты. Кроме того, разворот «лицом» и возникающее порой ощущение гармонии крайне неустойчивы, поскольку непрерывно происходит несинхронизируемая смена желаний и векторов воли в зависимости от меры удовлетворения или неудовлетворения этих желаний.

Конкретные мужчина или женщина могут в разных ситуациях воплощать те или иные проявления мужского или женского. Это довольно запутано и скользко, и редко бывает отрефлексированно (улыбнувшийся, садись, — два!).

Например, в мышлении можно различать между умением внимать, получать идеи и умением их продуцировать. Первое умение можно отнести к женскому, второе — к мужскому. Но это не значит, что мышление конкретного мужчины всегда и непременно будет отвечать мужскому типу мышления, а конкретной женщины — женскому.

Педалирование конкретных психосоматических воплощений мужского и женского – глупость, порожденная примитивными изводами нигилизма и грубым номиналистическим материализмом. Следствия этой глупости – повсюду вокруг нас…