История о гибели Шауля приводится в книге Шемуэля в двух разных версиях. Согласно одной из них (1 Шемуэль 31) Шауль, будучи окружен врагами во время битвы с филистимлянами на горе Гильбоа, попросил своего оруженосца умертвить его, чтобы не попасться в руки филистимлянам. Оруженосец не осмелился поднять руку на царя, и тогда Шауль сам бросился на свой меч и покончил с собой, после чего оруженосец делает то же самое и погибает рядом с царем. Филистимляне находят тела Шауля и трех его сыновей, отрубают мертвому Шаулю голову, а затем вешают его труп на стену города Бет Шеан. Жители заиорданского города Йавеш Гилад, благодарные Шаулю за то, что когда-то он спас их от царя аммонитян Нахаша, идут ночью в Бет Шеан и тайно снимают тела Шауля и его сыновей со стены города, приносят в свой город и предают там земле. Согласно другой версии, рассказанной Давиду беглецом с поля боя (2 Шемуэль 1:1-16) дело обстояло иначе. Окруженный врагами Шауль стал оглядываться и искать помощи. Он заметил того самого беглеца, случайно оказавшегося рядом с царем, и обратился к нему с той же просьбой, что и к оруженосцу в первой версии. На этот раз «собеседник» Шауля, который, как выясняется, был амалекитянином, оказался сговорчивее. Он убил царя, а затем снял с него царские регалии (корону и браслет) и принес их Давиду, видимо, полагая, что Давид обрадуется гибели своего преследователя и, объявив себя царем, щедро наградит вестника. Однако надеждам этого вестника не суждено было сбыться. Давид разорвал на себе одежды и начал оплакивать Шауля. Что касается беглеца амалекитянина, то Давид обвинил его в святотатстве, а именно в том, что он осмелился поднять руку на помазанника Божьего. В результате Давид приговаривает вестника к смерти.
Очевидно, что две этих версии не совпадают друг с другом и, по сути дела, передают противоречивые сведения о смерти Шауля. Конечно, при большом желании их можно попытаться объединить, сказав, что Шауль, пав на меч, лишь смертельно ранил себя, после чего и появился амалекитянин, добивший царя (так объясняют нашу историю некоторые традиционные комментаторы). Можно также предположить, что амалекитянин выдумал свое участие в гибели Шауля, чтобы выслужиться перед Давидом, а на самом деле он обычный мародер, наподобие Тенардье в «Отверженных» Гюго. Нас здесь интересует другое. Присмотревшись внимательнее к обеим версиям, можно сделать вывод, что первая версия носит, так сказать, «прошаулевский» характер, а вторая ориентирована явно «продавидовски». В первой версии Шауль умирает как герой (мы сейчас не входим в обсуждение о допустимости самоубийства – см. об этом подробнее в соответствующей аудиолекции), и благодарные ему за спасение жители Йавеш Гилада избавляют его тело от поругания, похоронив его со всеми полагающимися царскими почестями. Во второй же версии Шауль гибнет от руки амалекитянина, то есть от представителя того самого народа, которого Бог заповедал Шаулю истребить, а Шауль не справился с возложенной на него миссией, пощадив царя амалекитян Агага. Здесь, как и в случае с жителями Йавеш Гилада, действует принцип «мера за меру» (или «долг платежом красен»), но на этот раз он направлен против Шауля, выставляя его в довольно жалком виде. Древний мидраш почувствовал связь между двумя событиями и наделил безымянного амалекитянина, убившего Шауля, весьма значимым происхождением: он не кто иной, как сын пощаженного Шаулем царя Агага (см. Библейские древности, или Псевдофилон 65). Что касается Давида, то он не только изображен во втором рассказе как человек редкого благородства и бескорыстия (что продолжает начатую автором книги Шемуэля сюжетную линию, в рамках которой Давид дважды отказывается умертвить Шауля, когда тот оказывается у него в руках), но и как тот, кто довершил недоделанное Шаулем и исполнил заповедь Бога, предав смерти «последнего из амалекитян» (в самом деле, больше амалекитяне не фигурируют в повествованиях книги Шемуэля). Таким образом, из второй версии несомненно следует, что Давид, а никто другой, достоин царствовать. Автор книги не замедлил рассказать, что по окончании траура по Шаулю, Давид (естественно, с одобрения Бога) становится сначала царем колена Йеуды в Хевроне, а через некоторое время и всего Израиля.
Впрочем, автор делает попытку связать между собой обе версии гибели Шауля, рассказывая о том, как Давид, оплакав Шауля, отправляет послов к жителям Йавеш Гилада, предлагая им принять его как своего царя (2 Шемуэль 2:5-7). Эта смычка позволяет автору лишний раз изобразить Давида как идеального вождя, поскольку он не только не держит зла на Йавеш Гилад за заботу о мертвом Шауле, но наоборот – всячески восхваляет жителей города за проявленное ими «истинное милосердие» по отношению к своему господину. Ergo: Давид абсолютно беспристрастен и честен.
Существует еще одно изложение гибели Шауля, содержащееся в книге Хроник – а произведении, написанном уже в персидскую эпоху и в значительной степени представляющем собой своеобразный мидраш к книгам Шемуэля и Царей. В целом автор не отступает от версии, изложенной в 1 Шемуэль 31, но он снабжает свой рассказ важным для нас резюме: «И умер Шауль за беззаконие свое, которое он совершил пред Господом, за то, что не соблюдал слова Господня и вопрошал дух умершего. Господа же не вопросил, и умертвил Он его, и передал царство Давиду, сыну Йишая» (1 Хроники 10:13-14). В глазах автора книги Хроник Шауль есть преступник, совершенно не достойный царствовать; он умерщвлен Самим Богом, орудием в руках Которого были филистимляне, с тем, чтобы царем стал Давид. Шауль – это, так сказать, переходный исторический этап, некий «сбой», и если его и следует упомянуть, то только в связи с передачей царства Давиду. В Шауле книги Хроник не остается никакого трагического и уж тем более героического ореола, он полностью «нейтрализуется» процитированным резюме. Неудивительно поэтому, что автор Хроник и не рассказывает ничего о царствовании Шауля, довольствуясь лишь сообщением о его смерти.
Но вернемся к Давиду. После его воцарения над Иудеей вспыхивает кровопролитная гражданская война между Давидом и домом Шауля, формальным главой которого становится оставшийся в живых последний сын Шауля по имени Ишбошет, а фактически делами заправляет сильный и харизматический полководец Шауля по имени Авнер. В ходе войны Ишбошет и Авнер ссорятся друг с другом, что приводит к переходу Авнера на сторону Давида и к гибели Ишбошета, которая кладет конец войне (2 Шемуэль 2 – 4). В этих нескольких главах, где разыгрывается кровавая драма, целью автора было опять-таки подчеркнуть чистоту и благородство Давида. Казалось бы, союз Давида с Авнером носит чисто политический, меркантильный характер, ибо приводит к ослаблению дома Шауля и к победе Давида в войне. Когда военачальник Давида Йоав убивает Авнера в отместку за то, что тот в свое время убил младшего брата самого Йова, Давид скорбит об Авнере и проклинает жестокость и вероломство преданного ему Йова. При этом он ничего не говорит о выгоде, проистекающей из союза с Авнером, обещавшим Давиду поддержку северных колен. Он не хочет быть замешанным в пролитии крови, в убийстве «из-за угла». В свое время Давид пощадил Наваля, нанесшего ему тяжкое оскорбление, тем более теперь он не готов поддержать убийство человека, который, правда, еще недавно был его врагом, но теперь заключил с ним договор. Разумеется, Давид не хотел предстать в глазах народа нарушителем договора, даже если ему приходится вступить в конфликт со своим главным помощником. Другой эпизод еще более характерен в этом отношении. Ишбошет, сын Шауля, пал жертвой заговора. Убившие его заговорщики приносят голову Ишбошета к Давиду в Хеврон, надеясь на щедрое вознаграждение. Но Давид отвечает им грозной отповедью: «Когда вестник сообщил мне о смерти Шауля, считая, что принес мне радостную весть, я схватил и казнил его в Циклаге… Тем более, если злодеи убили невинного человека, лежавшего в собственной постели у себя дома, неужели же не взыщу кровь его от рук ваших и не истреблю вас с земли?» (там же, 4:10-11). После этих слов Давид отправляет виновников на казнь, чем еще раз доказывает свою судейскую беспристрастность – необходимое истинному вождю качество.
Мы не удивимся теперь тому, что сразу после этих событий к Давиду в Хеврон приходит делегация северных колен и просит его воцариться над всем Израилем. Давид торжественно помазывается на царство, и Израиль объединяется под его началом, как во дни Моше и Йеошуа.
Подробности см. в соответствующей аудиолекции.