Во время отпуска слышал любопытный отчет раввина об одном деле. Это не просто раввин, а довольно молодой даян (член раввинского суда, требует 7-10 лет учебы после получения звания раввина). Дело было довольно актуальным, и на нем интересно высвечиваются разные аспекты как самого еврейского закона, так повороты при исследовании.
Итак, вводная. Еврей Х служит в российской армии офицером. Он считает взятие Россией Крыма грабежом, причем вполне возможно, что он сам получит приказ участвовать, что не приводит в восторг. Существует, однако, возможность оправдаться – ведь один офицер не решает дела, он будет лишь каплей в море армии РФ и сможет думать, что его фактический вклад в захват пренебрежимо мал, а значит, он ничего особенного не нарушил. Примерно так описал очевидец слова офицера в Праге 1968: «А я что могу сделать?! Я, младший лейтенант?!»
Согласно условиям задачи, не обсуждается, кто прав, а кто виноват с точки зрения политики и международного права, речь идет о том, что данный человек ощущает себя частью грабительской операции, содержащую и опасность для человеческих жизней.
До некоторой степени остается все рамок обсуждения моральная сторона. Понятно, что закон и мораль не совсем одно и то же, а часто сильно разнятся, однако вопрос, обращенный к судье является, прежде всего юридическим. Он создает каркас, на котором потом будет строится моральное рассмотрение.
Вопрос к применимости закона алахи к международному праву будет затронут в конце.
Как подходит к новым вопросам любая судебная система? Ищет прецедент и аналоги. В данном случае судья не нашел прецедент. Вероятно, его и нет, поскольку вплоть до новейшей истории подобного реального выбора, не связанного с опасностью для собственной жизни, перед солдатами и офицерами никогда не стояло. В ситуации отсутствия прямого подобия мы должны выделить суть вопроса и попытаться разрешить его в более общем виде.
Для расширения можно поставить и обратную задач, как это делается в науке. Скажем, если из А следует Б, следует ли А из Б? Или сначала научиться по молекулам вычислять спектр, а потом надо научиться по спектру находит свойства молекулы (Обратная задача спектроскопии). В данном алахическом обсуждении обращение задачи такое: что лучше, внести относительно маленький вклад в большое хорошее дело или взять свой вклад и направить на конкретное маленькое добро? В каком случае заслуга человека будет больше? Скажем, давать в фонд борьбы с раком или купить нужные одному конкретному больному вещи?
Тогда надо искать аналог, прежде всего вопросу о роли/значении одного фактора из многих, приводящих в совокупности к некому результату.
Казус «мясо». В еду упал кусок мяса, и соотношение было таково, что вкус мяса не чувствовался. Затем упал второй кусок мяса такого же размера, но два куска перешли критически размер, и теперь их вкус чувствуется. Спрашивается, можно ли считать второй кусок ответственным за вкус? Это важно, когда второй кусок является запрещенным для еды, притом запрещенность всей смеси определяется тем, чувствуется ли вкус запрещенного. Почти все законоведы считают, что разрешено. Аналогично обстоит дело и в описанных в ША случаях с кашерной и некашерной (хамцовой или трефной) заквасками, заквашивающими молоко (превращая его в творог) или вызывающими брожения напитка: если каждой из заквасок было достаточно, что бы результат их деятельности был ощутим, то продукт запрещен, однако если каждой из них самой по себе не достаточно, а результат достигается только совокупностью их деятельности – алаха разрешает продукт. Следовательно участие малой силы, не способной самостоятельно совершить некое (преступное или заповеданное) действие не считается алахой значимым. (закон этот основывается на Мишне (Трактат «Орла», 2:11) и Рамбаме («Маахалот асурот» 16:16)

Казус «суббота». Два человека вместе совершили действие, запрещенное в субботу. (1) Если любой из них мог сделать и сам (по мнению рабби Иуды в Трактате Шабат, по которому установлена аллаха), наказания нет, так как работа, не требующая двоих, разделена на двоих, а, значит, сделана ненормальным способом.
(2) Если один из двоих может выполнить ее сам, а второй не способен этого сделать – виновен исключительно первый.
(3) Однако же, если каждый из этих двоих выполнить данную работу не мог – то каждый из них виновен в нарушении законов Субботы.
Можно усилить вопрос, Для нашего исследования важно понять, каков будет закон, если работа сделана втроем, а достаточно двоих, хотя одного мало, — может ли третий сказать, что работа могла быть сделана и без него, — будет ли это подобно случаю #2 или #3?

Однако ни законы Субботы, ни законы кашрута не могут служить полноценным источником для решения нашей задачи: в законах кашрута мы рассматриваем не степени вины или величину участия, а именно (вкусовую или иную) ощутимость участия запрещенного ингредиента. Законы Субботы же уникальны тем, что в них подсудным является только полноценное и значимое действие человека, и множество поступков, считающихся преступными в иных областях еврейского права не запрещены Торой в субботу. Потому для решения нашего вопроса необходимо было бы найти прецеденты в законах более близких к обсуждаемым.

Казус «групповое убийство». В романе «По ком звонит колокол» описано, как жители деревни хотели убить своих фашистов, но так, чтобы поделить ответственность. Они взяли молотильные цепы, удар которых не смертелен. Выпускали фашистов из сарая по одному и все били его цепами до смерти. Похожий случай разбирается уже в Талмуде: ударили одновременно десять человек десятью палками и убили. Рабби Иеуда говорит, что все должны быть наказаны, а Мудрецы говорят, что нет не казнят ни одного. Мнения более поздних комментаторов сильно расходятся. Раши в одном из трех мест, в которых эта сугья разбирается в Талмуде, объясняет позицию Мудрецов технической невозможностью выяснения, кто их бивших нанес последний, умертвивший побиваемого, удар. Хотя в других местах сам Раши, а также большинство других Ришоним понимают позицию Мудрецов как принципиальную: даже если бы все ударили абсолютно одновременно – из определенных слов Торы учится, что убийца подлежит казни только если он один целиком и полностью нанес смертельный удар, а не сделал это на пару с сотоварищами. Не только вышеупомянутый Раши, но и Рашба понимает фрагмент именно первым – техническим способом: Рашба находит показательным то упомянутое в первоисточнике обстоятельство, что десятеро били десятью палками, а не сбросили на погибшего скажем один кирпич. По его мнению это подтверждает, что причина по которой Мудрецы освобождают от казни именно в том, что ударов было десять и они могли не совпасть, и технически невозможно установить последнего из ударивших, а не в том, что при совокупном действии нескольких людей – ни один из них не считается полноценным убийцей, т.к. убийца заслуживает казни, только если он в одиночку совершает все преступление целиком. Таким образом, по мнению Раши и Рашба наша задача решена – все соучастники даже убийства несут каждый полную ответственность за весь результат, и нам следует казнить каждого, как будто он лично совершил убийство сам. Тем более это должно быть так касательно иных преступлений, за которых нет смертной казни. Однако по большинству мнений Ришоним (средневековых законоучителей) задача остается открытой: относительно убийства Мудрецы – (по особым причинам – из-за особого стиха Торы) – освобождают каждого из совокупных убийц от казни. Но из этого не вытекает однозначно, как Мудрецы будут расценивать соучастие в менее строгих преступлениях.

Казус «скамейка». Запутанный случай, который удостоился отдельного параграфа в Шулхан Арух вне классификации: этот пример в Талмуде и в ША весьма многосторонен и разбирается в множестве всевозможных вариаций. В сухом остатке касательно нашей темы на основании этого казуса вытекают два важных для нас закона: Если пятеро сели на частную скамейку не имея на то права одновременно и сломали ее, — то виновны все. Также если человек на скамейке уже сидел, и наверняка сломал бы ее за определенное время, но к нему подсел другой человек и из-за второго скамейка сломалась быстрее,- и в этом случае оба они виновны в поломке. (Если же из-за первого она вообще не сломалась бы, — то виновен исключительно второй. А если сломалась бы за то же самое время и без второго, — то виновен исключительно первый).

Именно эти правила и следует проецировать на ситуацию с участием одного солдата в грабительской операции: если он действует одновременно с группой войск, то это аналогично группе товарищей одновременно садящихся на чужую скамейку. Если же он должен действовать после того, как по факту уже захват совершен, и ни как не ускоряет процесс завершения этого действа – его роль не имеет веса с точки зрения аллахи.

Однако это не решит вторую поставленную нами задачу – касательно выбора области приложения положительного поступка. Для этого нам потребуется еще одно углубление: Спор РАМЭ (р. Моше Абулафия) и Тура о распределении обязанностей выплаты при коллективно нанесенном ущербе. Рамэ не одинок, — Раши и Рашба точно на его стороне. Заключение: ША привел оба мнения, не предпочтя ни одно из них. По одному каждому соучастнику приписывается весь результат, по другому – только пропорциональная участию доля. Говоря о благотворительных пожертвованиях (цдака): по Рамэ безусловно следует предпочесть большой проект малому. По Туру – необходимо сравнивать пропорциональное участие в глобальном поступке с поступком чстным, что как правило не возможно, и тогда его мнение не может быть учтено, поскольку, не дает ни какого ответа. Однако иногда оценить свою долю участия можно, и если она уступает по эффективности помощи конкретному человеку – перед нами спорная ситуация, где расходятся мнения Тура и Рамэ, и каждый волен поступить произвольно.

Вызывает сомнение, однако, переход от вопросов отношения лиц к международной политике. Мы все, конечно, за мир, но запрещает ли алаха войну? В Талмуде и далее разделяются виды войн на два: заповедованная война Израиля и добровольная война. К «заповеданным Израилю» войнам относятся: война за завоевание Земли Израиля (по мнению Рамбана), войны с Амалеком и с семью хананейскими народами (по всем мнениям), и оборона. Все войны государства Израиль были заявлены как самозащита, то есть заповедованная война.
Второй вид войн — «добровольная война» описана в Агаде довольно прозаически – у народа мало пропитания, значит, есть потребность на кого-то напасть. Это надо провести через царский совет, Синедрион, первосвященника и военного министра. После этого, если сосед не согласен отдать территории или платить дань, на него можно напасть. Значит, захватническая война — дело законное и никаких угрызений совести быть не должно! Алаха (Рамбам) в разрез с вышеупомянутой агадой считает оправданным ведение евреями добровольной войны исключительно с целью достижения справедливости, за что и отвечает Синедрион.

У евреев, правда, нет сейчас Синедриона, поэтому такая война невозможно, но здесь мы обсуждаем другие государства.
И вот оказывается, что Хатам Софер в 19-м веке объяснил Талмуд так, что неевреям вообще нельзя вести добровольные добровольные захватнические войны! В принципе, это решение гуманное, и все остальное человечество уже в начале 20-го века разные решения против войны, а Первая Мировая окончательно показала безумие начала войны. Тем не менее, несколько странно, что нееврям что-то запрещено, а евреям можно. Эдак получается, что может быть прозелит, который специально переходит в евреи, чтобы повоевать. Теоретически, конечно, так как нет Синедриона. Короче, если и не полностью убедительно, то интересно, как работает юридическая мысль.

Надо заметить, что преценденты, когда что-то евреям разрешено и неевреям запрещено, в Талмуде есть. Обычно это связано с тем, что у евреев есть особая расширяющая их полномочия заповедь: например шхита – позволяет евреям есть зарезанное, но еще не умершее животное, хотя неевреем это запрещено. Так же закон «о красивой пленнице» (Эшет яфат тоар) и некоторые другие В отношении войны судебная функция Синедриона, наделенного правом толковать Тору и судить от ее имени – позволяет евреям то, что неевреям запрещено в силу принципиальной невозможности иметь Синедрион.

Имя судьи не упоминаю, а то ещё развесят на улицах портрет как «пятую колонну». Он сам скорее хотел, чтобы имя было, но боюсь повредить. Пусть лучше комментарий оставит.