МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр


К оглавлению

ГОРА СИНАЙ - ИХ ПРЕКРАСНЕЙШИЙ ЧАС

Воля высшая и низшая
Две "воли" в Галахе
Ответ на горе Синай
Два обязательства
Интеллект не принижен
Предаваясь умом Господу
Анализ заповедей типа "хукким"
Парадоксальная природа хока

Когда на горе Синай народу Израилеву была предложена Тора, его ответом было: "Все, что сказал Господь, мы будем соблюдать и постигать" (наасе вэнишма) (Исход 24:7). Глагол "соблюдать" по смысловым оттенкам означает безусловное послушание и подчинение чьей-то воле; глагол же "постигать" предполагает восприятие умом и сердцем и указывает также на готовность учиться и воспринимать объяснения.

Отдав предпочтение наасе перед нишма, народ Израиля показал, что он клянется в своей абсолютной и безусловной верности еще даже до того, как ему стало известно содержание Торы или стало понятно значение входящих в нее заповедей. Израильтяне приняли на себя исключительную национальную судьбу, предъявляющую к ним столь высокие требования, без предварительных размышлений и критических оценок. В других областях жизни такого рода обязательство показалось бы скоропалительным и безрассудным. Известно, что евреи — народ не легковерный, зачастую они склонны к сомнениям и бунтарству, убедить их в чем-нибудь не так-то просто. Недаром в Библии о них говорится как о народе "жестоковыйном" ам кше орэф (Исход 32:9). Чем же объяснить их единодушный незамедлительный ответ "наасе"?.

Как гласит Тора, только человек, в отличие от всех творений Господа, создан по образу и подобию Божьему. В чем же заключается это уникальное свойство? Какой дар отражает образ Божий, что служит источником достоинства человека и обеспечивает его привилегии?

Маймонид, как и некоторые другие средневековые философы, считал самой отличительной особенностью человека его логос, склонность к логическому мышлению, его способность приобретать знания.

Но если способность мыслить выделяет человека из всего сущего, то как Всевышний мог потребовать от него подчинения предписаниям, многие из которых непонятны ему, а некоторые просто противоречат здравому смыслу? Если достоинство и природа человека коренятся в разуме, то как же может Господь требовать от нас выполнения того или иного установления, выходящего за рамки человеческого понимания? Ведь просить человека поступать вне рамок рассудка — это означает предложить ему стать чем-то меньшим, чем человек!

Воля высшая и низшая

Ответ на эти вопросы можно попытаться найти у каббалистов, считающих, что исключительный дар, который выделяет человека из всех прочих творений, есть не рациональный разум, а рацон эльон — "высшая воля". Именно воля принимает решения, никак не согласуя эти решения с интеллектом. Она состав ^яeт стержень духовной личности и определяет индивидуальность человека. Прагматический разум человека — рацон тахтон — воля низшего порядка, "практическая воля", занимает среди составляющих личности подчиненное положение.

Главные решения, определяющие жизнь человека, принимаются спонтанно и неожиданно, как реакция на исходящий откуда-то изнутри несформулированный приказ; они не обязательно диктуются соображениями или условиями внешнего порядка, и далеко не всегда на них можно воздействовать прагматическими доводами. Решения, связанные с выбором веры, спутника жизни, определение будущей профессии, разрешение финансовых проблем, гениальные военные решения, вообще большинство кардинальных жизненных поворотов, происходят интуитивно, без всякой помощи рассудка. И лишь потом, позже, мы обращаемся к практическому разуму для того, чтобы оправдать выбранное решение, очистить его от противоречий и наметить путь его реализации. Только второстепенные и третьестепенные решения (правда, они охватывают основную массу жизненных ситуаций) принимаются после длительного обдумывания. Наш разум по природе своей осторожен и медлителен в расчетах типа: "что найдешь" — "что потеряешь". Принятие решения на уровне рассудка по сути своей сводится к уравновешиванию доходов и расходов, взвешиванию альтернатив и оценке последствий. Это трудоемкий и длительный анализ. А рацон эльон, напротив, интуитивен, активен, динамичен, страстен. Его прозрения вдохновлены Божественным дыханием, неотъемлемым даром каждого человека. Это не выбор из множества вариантов, а дилемма: либо решение принимается, либо человек отказывается от самого себя. Только рацон эльон в силах изменить само направление жизни человека. Не будь его, великие умы никогда бы не сделали своих революционных открытий в науке, религии и других областях нашей жизни. Конечно, наука нам нужна, она позволяет нам проникнуть в тайны природы; конечно, мы пользуемся логикой, чтобы получить рациональные объяснения и понятия, но в поисках ответа на основные жизненные вопросы мы полагаемся на внутреннее озарение.

Таким образом, существует две воли: рацон эльон, ничем не мотивированная воля, возникающая из непознаваемых, идущих изнутри указаний, и рацон тахтон, воля, прагматически мотивированная разумом или практическими соображениями. И только во Всевышнем, говорят каббалисты, эти две воли сливаются в абсолютном единстве, только в Нем не существует никаких противоречий. Человеку же Бог дал их разделенными, одна — постижима для нас, другая — нет. Часто они оказываются в противоречии: они сталкиваются и противоборствуют, и человеку приходится выбирать ту из них, с которой он себя отождествляет. Остаться верным своему внутреннему свету или подчиниться практическим соображениям с учетом всех "за" и "против" — вот дилемма, с которой мы сталкиваемся ежедневно. В утилитарном, прагматическом мире человек живет, руководствуясь рацон эльон, для которого житейский успех, прогресс, денежные доходы и прочие подобные соображения несущественны. Здесь преобладают те идеалы, которые подчас кажутся непрактичными.

Две "воли" в Галахе

В Галахе находит свое отражение представление о том, что человеческая личность объединяет в себе два уровня: с одной стороны, сущность человека, с другой ту его часть, которая руководствуется прагматическими соображениями Мы приведем здесь два примера, иллюстрирующие это.

Существует галахический принцип hamapam-недарим, то есть освобождение от клятвы в тех случаях, когда выполнение ее оказывается связано с непреодолимыми трудностями. Тора отчетливо требует выполнения клятв, однако наши Мудрецы вывели из Торы также и практику освобождения от таких обязательств. Это освобождение дается Бейт-Дином (судом, состоящим из трех человек; члены суда могут и не иметь квалификации судей) или одним-единственным талмид-хахамом (квалифицированным, сведущим в Талмуде человеком) в тех случаях, когда исполнение клятвы или обета влечет за собой непредвиденные опасности или какие-либо другие трудности. На каком основании человек освобождается от клятвы, данной им без принуждения и по доброй воле? И как же мы практикуем hamapam-недарим, хотя эта практика не санкционируется в явном виде в самом Тексте. Чем это можно оправдать?

В качестве другого галахического примера приведем принцип тшувы, согласно которому грешник, даже такой, который полностью отдавал себе отчет в своих поступках, действовал злонамеренно, тем не менее может прислушаться к велению Господа, призывающего к раскаянию, и получить прощение. Благодаря чему грешник заслуживает подобной заботы? Каким образом грех и преступление становятся как бы и не совершенными? Разве справедливый Бог не должен определять справедливое наказание?

Оба этих галахических вопроса становятся понятными, если мы признаем, что действительное "я", истинный центр человеческой личности, рацон эльон ни в одном из описанных поступков не принимало участия. В спешке и неведении здесь действовал именно рацон тахтон, внешняя поверхностная личность, которая руководствуется выгодами и потерями, похотью, жадностью, гордыней и другими побуждениями. Во всех этих случаях не было и речи о полной отдаче себя; истинное "я" воздержалось от принятия обязательств и не может нести за них ответственность.

Иеhуда hа-Леви (Кузари 4:3) следующим образом истолковывал эту проблему: "Наиболее одаренным среди своих созданий Он дал внутренний глаз, которым они видят вещи такими, как они есгь, без малейших искажений.. Тот, кому это дано, обладает воистину ясным зрением Других, тех, кто кажется Ему слепым, направляет Он на их пути... Этому глазу открывается зрелище великое и ужасное, и видит он истины непреложные".

Ответ на горе Синай

Когда Бог на горе Синай предложил евреям Тору, они не стали просить показать им что-нибудь для примера, не настаивали на том, чтобы увидеть что-либо из предлагаемого своими глазами, не предложили принять Тору на тридцатидневный испытательный срок. Это было бы расчетливым и практичным подходом к делу. Как описано в Мидраше, сначала Бог предложил Тору другим народам — Эсаву, Аммону, Моаву и Исмаилу — но те дали осторожный ответ, подошли к этому предложению прагматически, взвесив ценность Торы в свете социальной, культурной и экономической полезности. Ответ евреев был "наасе венишма", что означало "мы решили принять на себя эти обязательства и, приняв их, постичь их разумом". Это решение представляло собой скачок веры, интуитивное постижение истины и непреложности Именно поэтому Мудрецы приписывают столь большое значение данному ответу. Два венца, учат они, были возложены на голову каждого еврея: один за наасе — рацон эльон, а второй за нишма — рацон тахтон. Какое из этих двух восприятии мира выше7 Очевидно, первое, выходящее за рамки человеческого разума.

Два обязательства

Религиозный еврей изначально отдает себя целиком исполнению двух безоговорочных обязательств, и в обоих случаях такая отдача не поддается рациональному обоснованию. В своей личной жизни он обязуется подчинять себя дисциплине всеохватывающих заповедей, часть которых представляет собой хукким, т. е. такие, которые невозможно объяснить или разумно обосновать, а остальные мишпатим — "обосновываемые раз умно , которые в нашем современном мире, однако, тоже зачастую встречают сопротивление. Мы упрямо и преданно соблюдаем эти предписания, вопреки снисходительному отношению окружающих и скрытым насмешкам над нашим образом жизни. Мы настаиваем на том, что наше восприятие Господа как Законодателя — самое правильное, и на том, что соблюдение заповедей очищает и возвышает нашу жизнь.

Второе религиозное обязательство соблюдающего закон еврея — его обязательство перед исторической судьбой своего народа. Мы верим, что несмотря на весь наш горький исторический опыт, несмотря на катастрофические бойни и враждебное отношение всего окружающего мира, мы непреклонно движемся к Божественному избавлению (геула), и хотя она может медлить, мы верим, что в конце концов надежды нашего народа исполнятся. Мы не поддаемся отчаянию и упорствуем в своей иррациональной вере.

Оба эти религиозных обязательства есть проявление веры, выходящей за рамки логики и практических соображений. В наши дни упорное соблюдение законов Торы, поддержка Государства Израиль вопреки окружающей его всеобщей ненависти требуют того же рода далекой от расчетливости готовности, что и наасе венишма.

Интеллект не принижен

То, что мы отдаем рацон эльон главенствующую роль, не означает, что мы тем самым принижаем интеллект. Действительно, Тора велит человеку добиваться с помощью разума господства над природой и противостоять болезням и нищете. И Талмуд с его тончайшими нюансами использует логический анализ для отыскания основополагающих принципов и для приложения их к самым различным ситуациям. Первый раздел классического галахического свода законов Маймонида назван Сефер гаМада (Книга Постигаемого). Подчеркивание роли интеллекта всегда было отличительной чертой еврейской жизни. Но интеллект обязан отдавать себе отчет в существующих для него ограничениях. Он подчинен озарениям веры. Интеллект осуществляет классификацию и приложение тех основных истин,которые провозглашает рацон эльон. Это утверждение каббалы выражает основной догмат иудаизма. Жизненные цели исходят изнутри, а интеллект очищает их от противоречий, планирует их осуществление и формулирует их логическое оправдание. Вне рацон эльон евреи не могли бы отдавать себя выполнению своих обязательств, связанных с требовательной дисциплиной соблюдения и непоколебимой верой в будущее нашего народа.

Предаваясь умом Господу

На горе Синай евреи ответствовали наасе венишма и заслужили этим высокую похвалу. Тем самым израильтяне приняли на себя два типа заповедей: "Соблюдайте уставы Мои (хукким) и законы Мои (мишпатим), исполняя которые человек будет жив ими" (Левит 18:5). "Основная цель Закона, — пишет Маймонид, — двояка: благополучие души и благополучие тела. Благополучие души укрепляется правильными мнениями... Благополучие тела возникает при надлежащем управлении теми отношениями, в которых мы находимся друг с другом" ("Путеводитель Блуждающих", 3:27). Мидраш пишет: "Заповеди были даны только для того, чтобы с их помощью люди очищались..." (Берешит Раба 44:1).

Отличие хукким от мишпатим объясняется в Талмуде (Иома 676) так: мишпатим — это те приказы, которые следовало бы отнести к числу заповедей, даже если бы они не были указаны в Торе, поскольку они согласуются с человеческими представлениями о справедливости и морали. Это, например, заповеди, запрещающие поклонение идолам, прелюбодеяние, кровопролитие, воровство и ругательства (Исход 20). Хукким же — это те заповеди, к которым всегда придирается наше дурное побуждение и наши недоброжелатели (поскольку эти заповеди выходят за рамки человеческого понимания.) Сюда входит, например: запрещение употреблять в пищу свинину (Левит 11:7, 8) и носить шаатнез (смесь шерсти и льна в одежде) (Второзаконие 22:11), халица (освобождение от обязанности жениться левиратным браком) (Второзаконие 25:5—10), очищение прокаженного (Левит 14), козел отпущения в День Искупления — Йом Кипур (Левит 16:15—29), и пара адума (очищение пеплом рыжей телицы) (Числа 19). Для того, чтобы ни у кого не возникло намерения отбросить все это как несущественное, в Писании сказано: "Мои законы исполняйте и Мои уставы соблюдайте, чтобы следовать им, Я — Господь Бог ваш" (Левит 18:4); другими словами: "Я, Всевышний, так повелеваю, и вы не вправе оспаривать эти повеления".

Вообще говоря, хукким производят впечатление не поддающихся рациональному объяснению, и если бы не Божественное повеление, мы никогда не стали бы их выполнять. Мы предполагаем, что за ними стоит некая Божественная цель, но представить ее себе мы не в силах. Мишпатим же, напротив, объясняются теми или иными культурными или гуманистическими соображениями. Тем не менее, и те и другие обладают силой приказа, требуя соблюдения и безусловного подчинения.

Сейчас мы намерены проанализировать природу установлении хукким, а наряду с этим объяснить, почему для законов мишпатим необходима поддержка того же Божественного повеления, что и для хукким. Разве нашей социальной совести не достаточно для того, чтобы мы стремились исполнить мишпат?

Анализ заповедей типа "хукким"

Раши приводит следующий комментарий к ритуалу очищения пеплом рыжей телицы (пара адума): "Вот устав закона, который заповедал Господь. Вы не вправе подвергать его сомнению" (Раши на Числа 19:2). Отсюда вытекает, что хок по определению представляет собой абсолютную норму, ультиматум, требующий полного повиновения без каких бы то ни было исключений и оговорок. На нем следует настаивать, даже если "Сатана и все народы мира станут издеваться над Израилем" (там же), высмеивая его безрассудность и наивность. Соблюдающий Закон еврей принимает Тору, как пациент следует предписаниям своего врача, глотая лекарства и соглашаясь на необходимые хирургические процедуры. Мы, может быть, и пытаемся понять, что к чему, наводим всевозможные справки, но в конце концов принимаем все на веру. Можно сказать, что у Закона — хок — есть две особенности. Первая — это его вездесущность и постоянство. Хок не зависит от конкретной ситуации, от изменяющихся философских позиций и идеологий или от непостоянных экономических условий. Очевидно, подвигнуть на такую покорность может только абсолютная вера в Бога как в Законодателя.

Незыблемая вездесущность Господа и Его Закона показана нам в Псалме (139:7, 8): "Куда пойду от Духа Твоего, и от Лица Твоего куда убегу? Поднимусь ли в небеса — там Ты; постелю ли (себе) в преисподней — вот Ты!".

Этимологически глагол хакак означает действие вырезания, высекания, при котором делаются насечки на камне или металле. В нескольких стихах Библии можно найти использование этого значения: "Вот Я начертал тебя (хаккотих) на ладонях Моих" (Исайя 49:16). "Да будут записаны мои слова, да будут начертаны (йухаку) в книге; резцом железным и свинцом навечно высечены в скале" (Нов 19:23—24). Высеченное не подвержено разрушительному действию времени и стихий. Когда этот термин употребляется в религиозном предписании, то это значит, что хок характеризуется неизменностью своего выполнения, что он "на вечное время на камне вырезан". Хок подразумевает вечность; это не временное правило.

Десять Заповедей были высечены на двух каменных Скрижалях. Господь мог бы, конечно, использовать какой-нибудь другой материал, полегче, чтобы Моисею не так тяжело было тащить. Однако с камнем связываются представления о прочном, незыблемом. Столкнувшись с поклонением золотому тельцу (Исход 32:19), Моисей разбивает Скрижали Завета, так как эта оплошность сынов Израиля показывает, насколько преходяща была их решимость отдать себя исполнению обязательств. Всего лишь сорок дней назад они клялись в верности Богу. Камень — символ прочной приверженности — не соответствовал проявленному народом непостоянству.

Законы природы — это тоже хукким, неизменные и универсальные, установленные тем же Законодателем. В Библии слово хок употребляется и относительно природы, как, например, в Притчах Соломоновых (8:29): "Когда полагал для моря устав Свой (хукко), чтобы воды не переступали Его приказ; когда полагал (бехукко) основания земли".

Парадоксальная природа хока

До сих пор мы касались только одного аспекта понятия хок, его неизменности и вездесущности. Другая его характеристика — непостижимость: хок требует, чтобы человек сложил оружие своего ума и приостановил ход мыслей. Причина хока остается для нас загадкой; и действительно, мыслящий человек нередко оспаривает хок. Ведь хок требует, чтобы он поступал наперекор своему разуму.

По сути дела, незыблемость хока коренится именно в его парадоксальной природе. Хок неизменен потому, что он не поддается доводам рассудка. Модификации, коррекциям и новым интерпретациям поддаются только те законы, в основу которых положен разум. История науки представляет собой хронику построения и разрушения идей, теорий, утверждений и опровержений. Но хок стоит выше человеческих рассуждений и мотиваций. Отдача себя хоку происходит, как мы уже говорили ранее, на уровне рацон эльон. Это скачок признания; внутренняя нешама (душа), истинное "я", отвечающая "наасе" еще до "нишма".

Религиозный еврей принимает всю Тору как хок как с точки зрения ее неизменности, так и ее непостижимости. В конце ежедневной утренней молитвы мы находим следующие слова: "Верую полной верой, что эта Тора не изменится и что не будет никакой другой Торы, данной нам Создателем, да благословится Имя Его" (Маймонид, "Принципы Веры"). Таким образом, законы Торы — вне времени и вне пространства. Более того, соблюдающий Закон еврей никогда не спросит "почему?", говоря о предписаниях Торы. Он может спросить: "Как это делается?" или "Какие нам из этого следует извлечь уроки?". Перед лицом несчастья, в столкновении с оголтелым злом и безысходным горем, верующий еврей не усомнится в справедливости законов Торы. Классический ответ Аарона после смерти двух его сыновей — немое молчание и принятие приговора небес (Левит 10:3). Иов спросил: "Почему?" И в ответ ему четко было сказано, что смертный человек полного смысла событий постичь не может, и, таким образом, он не получил ответа на свой вопрос. Быть законопослушным евреем — значит быть героем, а герои отдают себя без рассудочных оговорок.

Почему Божественный императив важен и для мишпатим? До сих пор мы говорили в основном о хукким, о необъяснимых предписаниях. А на самом деле мы и к выполнению всех мишпатим (которые представляют собой, главным образом, социальные законы) подходим так же, как к выполнению хукким. Тора не отводит для хукким и мишпатим отдельных разделов, они рассыпаны по всему Писанию. И мы не делаем между ними никаких различий в смысле глубины и полноты нашей отдачи этим законам. Можно задаться вопросом: почему для мишпатим оказывается недостаточным интеллектуального обоснования? Зачем нужно добавлять, вводить иррациональное измерение в социальный закон, который, казалось бы, диктуется самой совестью? По-видимому, не такой уж надежной является совесть даже в отношении мишпатим. Существуют пограничные ситуации, в которых наш ум чувствует себя неуверенно и оказывается беспомощным при определении моральных точек отсчета. А поскольку разум должен взвешивать все "за" и "против", а решает он медленно и мелочно, общество начинает потихоньку вгрызаться в нас, находя лазейку в пограничных, неоднозначных проблемах. Жизнь идет своим путем; прежде чем наша логика сумеет сформулировать четкое мнение, общество смягчит все ограничения. Попустительство займет место порядка и правильного поведения, и вот уже торжествует в человеке выплывшее наружу аморальное начало.

Возьмем для примера убийство: конечно, разум его осуждает. Особенно дурно убить молодую мать, после которой останутся сироты. Но распространяется ли это отвращение к убийству на тот случай, когда жертвой является ничтожная и злобная старуха, которая в глазах всех окружающих представляется жестокой хищницей, как в "Преступлении и наказании" Достоевского? Можем ли мы убить ее для того, чтобы спасти молодую девушку из тисков нищеты и деградации? Допустимо ли санкционирование легкой безболезненной смерти для тяжело больных или престарелых с целью избавления их от лишних мучений? Разум здесь колеблется, рассудок ступает неуверенно, и мы не получаем от него однозначных рекомендаций. Мы можем с легкостью рационально обосновать обе точки зрения, а внешних (по отношению к разуму) норм, влияющих на наше решение, в этих случаях нет. С точки зрения мишпат, т.е. социальных норм, убийство иногда допустимо; с точки зрения хок запрещение убийства абсолютно. Можно ли убивать младенцев? Конечно, нет — заявляет логическая сторона мишпат. Однако, когда речь заходит о зародыше в утробе матери, интеллект теряется. Это тоже убийство? Или человек возникает только после выхода из материнского чрева? Логическое мышление легко растяжимо. Если определяющим принципом для него является утверждение, что аборт допустим с моральной точки зрения, так как только мать имеет право решать, хочет она иметь ребенка или нет, то в равной степени допустимо лишать младенцев жизни и после рождения. А если ребенок мешает блестящей карьере матери? Логос запутался, и в таком же недоумении находится наш современный далекий от религиозности мир, привыкший пользоваться только деревянным аршином логики.

На каком этапе нечто становится человеком? Мы часто слышим авторитетное мнение, что, мол, для этого необходимо присутствие двух факторов: обладание генетическим кодом и способность общаться с другими человеческими существами. Первому требованию зародыш удовлетворяет, а второму нет. А может быть, расширяя область действия этих факторов, следует применять данные критерии и ко времени после рождения, отодвигая момент превращения в человека до тех пор, пока у ребенка не появятся средства общения с другими людьми? Мы ощущаем, что такая позиция недопустима, но существует немало аналогичных ситуаций, в которых трудно определить, где кончается милосердие и начинается убийство.

Мы предположили, что мишпатим подсказаны нам рассудком. Тем не менее, в нашем современном мире вряд ли найдется хоть один мишпат, который не был бы опровергнут. Воровство и коррупция во многих сферах жизни представляют собой общепринятую норму; прелюбодеяние и распущенность находят поддержку даже в респектабельных кругах; медицинские генетические эксперименты и даже убийство имели место с ведома и не без участия государственных органов. В наше время логическое мышление продемонстрировало свою неспособность поддерживать самые основные моральные запреты.

Вот почему Тора настаивает на том, чтобы мишпат принимался так же безоговорочно, как и хок; наше подчинение ему обязательно даже в тех случаях, когда логическое мышление заводит нас в тупик. Без хока каждый социальный и моральный закон может быть поколеблен и сведен на нет логическими рассуждениями, и тогда мир вокруг нас и в нас превратится в непроходимые джунгли инстинктов и влечений. Поэтому Тора предписывает: "Соблюдайте уставы (хукким) Мои и законы (мишпатим) Мои" (Левит 18:5). Даже мишпат удержится только в том случае, когда он опирается на район эльон, который ничто не может поколебать.