МАХАНАИМ - еврейский культурно-религиозный центр


К оглавлению

КОМУ ПОДОБАЕТ БЫТЬ ГЛАВОЙ ЕВРЕЙСКОГО НАРОДА?

Что опасного в институте царствования?
Почему царствование было позволено?
Правителя должен потребовать народ
Даже судебная власть не внушает доверия
Власть, которую Тора действительно приветствует

Тора настороженно относится к тому, чтобы отдать отдельному человеку абсолютную власть над его собратьями. Только Бог, поскольку Он Творец всего сущего, всеведущ и всемогущ способен править как Небесный Владыка, Мелех Эльон. Анализ текста Торы и юридических кодексов, связанных с назначением царя, недвусмысленно показывает, что иудаизм уделяет много внимания вопросам власти одного человека над другими и стремится ограничить область действия такой власти и ее полномочия.

"Если, когда ты придешь в землю, которую Господь, Бог твой, дает тебе, и овладеешь ею, и устроишься на ней, ты решишь: "Поставлю я над собой царя, подобно прочим народам, которые вокруг меня", то волен ты поставить над собою (царем) иноземца, который не брат тебе" (Второзаконие 17:4, 15). Далее Тора требует, чтобы царь этот ограничил размеры своего царского хозяйства (например, число своих жен); "и чтобы серебра и золота не умножал себе чрезмерно". Он должен также своей рукой переписать для себя свитки Торы, дабы утвердиться в мысли, что он — конституционный монарх, подчиняющийся законам Торы, а не абсолютный правитель. Тем самым "не будет возноситься сердце его над братьями его, и не будет уклоняться он от закона ни вправо, ни влево, чтобы продлились дни его на царстве своем, он и сыновья его среди Израиля" (там же, 20).

Рабби Непорай поясняет в Талмуде (Сангедрин 206), что Тора не предписывает евреям в обязательном порядке назначать себе царя; просто Тора предвидит, что у них может в будущем появиться искушение сделать это. Как мы читаем в 1-й книге Шмуэля (8:5), евреи действительно попросили царя, и именно этими самыми словами. Хотя Тора считает монархию или любой другой вид абсолютной власти предосудительными, в ней предвидится, что израильтяне поддадутся искушению "быть как другие народы, которые вокруг них". Большинство комментаторов, включая Ибн Эзру, Рамбана и Абарбанеля, поддерживают эту точку зрения рабби Непорая — что назначение царя в Израиле есть снисхождение к человеческой слабости или политической реальности и не является обязательным. С религиозной точки зрения, это в крайнем случае допустимое, но совершенно не обязательное действие. (Впрочем, рабби ЙеЬуда считал иначе: он утверждал, что выдвижение царя совершенно обязательно, что это заповедь, предписанная Торой (Сангедрин, там же). Взгляд Маймонида по этому вопросу совпадает с точкой зрения рабби Йепуды.)

Что опасного в институте царствования?

Почему Тора возражает против абсолютной власти? Почему нежелательно препоручить одному человеку власть над его со братьями?

Общеизвестен и является аксиомой тот факт, что власть имеет тенденцию разлагать того, кто ею обладает. Даже на самого благородного правителя, руководствующегося самыми благими намерениями, оказывают влияние слава, богатство и могущество, связанные с его положением. Это может привести его к тому, что он перешагнет границы данной ему законом власти и поддастся соблазнам произвола и тирании. Человеческое "эго" с большой долей вероятности может оказаться искаженным и отравленным неограниченными возможностями, предоставляемыми высоким положением. Может случиться так, что у правителя разовьется неутолимая жажда восхищения народа, и он станет так строить свою политику, чтобы с помощью пышности, расточительных торжественных церемоний и экспансионистских стремлений к еще большей власти добиться преклонения людей. Он становится рабом того, что можно назвать наименьшим общим кратным массовых вкусов и вульгарных инстинктов. И хотя его авторитет кажется беспредельным, он все-таки жаждет приветственных криков толпы и становится прислужником ее изменчивых пристрастий. Даже самая благородная личность может оказаться выбитой из равновесия из-за такого внутреннего разлада.

Когда пророк Шмуэль обвинил царя Шауля в том, что тот преступил законы Всевышнего, царь пытался оправдаться тем что ему приходилось удовлетворять неуемную тягу своих подчиненных к военной добыче и подчиняться их требованиям. Фактически он признал, что был не тем, кто идет впереди, а тем, кто идет вослед (1-я Книга Шмуэля 15:15). Это столкновение между воспаленным "эго", взбудораженным неограниченной властью, и потребностью в одобрении толпы создает условия, которые препятствуют осуществлению эффективного руководства.

Есть еще одна причина, по которой Тора сдержанно относится к идее абсолютной власти: она заключается в том, что сформулировать критерии идеального руководства весьма непросто. Кто должен править? Можно ли человека блестящего, напористого считать более предпочтительным для этой цели, чем скромного и признающего свои ошибки?

Случайности рождения и обстоятельств могут возвысить того или иного человека до более привилегированного положения, одарив его умением держать себя по-царски и экстравертной личностной направленностью, привлекающей к нему массы. История полна примеров некомпетентных правителей, сеявших вокруг себя опустошение вопреки всей их врожденной царственности. Так кто же тогда имеет право быть правителем?

Возможно, именно по этим соображениям ни один человек на свете не имеет права властвовать над другим человеком. В конце концов, быть предводителем — это атрибут Бога; только Господь может властвовать по всей справедливости, без ошибок и злоупотреблений. Мы говорим в наших молитвах: "Только Всевышнему быть царем и предводителем" и "Тебе, Господи, царство, и превознесен Ты над всеми" (1-я Книга Хроник 29:11). И хотя мы считаем, что подражание Господу — это основной предлагаемый Торой путь к моральному совершенствованию (Второзаконие 13:5; 28:9), но в отношении власти это неприменимо, власть — целиком Его прерогатива. Да, мы говорим: "Как Он милосерден, должны и мы быть милосердны", но никогда не скажем: "Как Он всемогущ, должны и мы быть всемогущи". Мелех Эльон, Царь Небесный, с недоверием относится к мелех эвьон, царю земному. Последний имеет тенденцию воспринимать себя слишком серьезно.

Именно жажда чрезмерной власти толкнула Адама и Еву к первому греху. Хитрый змей, стремясь отвратить человека от послушания Богу, искушает его соблазнами абсолютной власти: "Но знает Господь, что в день, в который вы вкусите от него, откроются глаза ваши, и будете вы как великие, знающие добро и зло" (Бытие 3:5). Он заверил их, что они получат бессмертие и приобретут власть, равную власти Бога. Вот перед этим искушением они и не смогли устоять. Как жаждет человек власти, и насколько неспособен он нести ее ответственность! <

Почему царствование было позволено?

Социальная и политическая действительность зачастую делает необходимым облекать властью царя или другого правителя, хотя, в идеале, Тора рекомендует обходиться без этого. Разрешение назначать царя может быть отнесено к тем заповедям, которые наши Учителя описывают следующим образом: "Писание делает здесь уступку дурным наклонностям человека" (Кидушин 21б). Абарбанель сравнивает эту уступку с позволением брать в жены пленных женщин, описанным во Второзаконии (21:10, 11), также представлющим собой уступку слабости человеческой натуры.

Часто назначение царя бывает вызвано практической необходимостью, стремлением оградить общество от опасностей, как внутренних, так и внешних. "Три заповеди стали обязательными для детей Израилевых, как только они вошли в землю свою: назначить царя, уничтожить Амалека1 (врага) и построить Храм" (Сангедрин 206). Царь назначался для того, чтобы бороться с внешними врагами и укреплять внутреннюю духовную сплоченность. До того, как был назначен первый царь, в народе господствовала анархия: "В те дни не было царя в Израиле: каждый делал то, что ему нравилось (без всяких ограничений)" (Книга Судей 17:6). По этой причине и по причине нашествия филистимлян народ потребовал царя. Маймонид дает следующее точное определение роли царя: "И во всем действия его должны быть во имя Неба, цель его — возвысить истинную веру и наполнять мир праведностью, сломить руку злодейства и вести войны Господа; ведь его увенчали короной как раз для того, чтобы он устанавливал справедливость и вел за собой войско в битвах, ибо сказано. "Пусть наш царь судит нас; и выходит впереди нас, и ведет войны наши" (Книга Шмуэля 8:20; Гилхот Млахим 4.10).

Таким образом, монархия была разрешена не для того, чтобы создавались символы национальной славы или возникали империи. Ожидалось, что царь выполнит ту или иную конкретную задачу, предназначение. Шауль был сделан царем для того, чтобы отразить нападение филистимлян; задачей Давида было объединить слабо связанные между собой колена в самостоятельную нацию и завершить покорение Святой Земли. Миссия Соломона заключалась в построении Храма. Другим царям препоручалось очистить страну от поклонения идолам. Многим царям не удалось выполнить свое предназначение — как Иеровоаму, сыну Невата (1-я Книга Царей, главы 12, 13). <

Правителя должен потребовать народ

Наряду с необходимостью четкого предназначения, вторым необходимым условием выдвижения царя является желание народа иметь правителя. Царь не может быть навязан народу обманным путем так же, как недопустим захват трона путем государственного переворота, даже если существует угроза со стороны внешних или внутренних сил. Народ должен недвусмысленно заявить о своем желании иметь царя. Поражает, насколько демократично это требование предосторожности. Только в ответ на волю народа Сангедрин или пророк могут назначить царя.

Может возникнуть вопрос: почему Шмуэль так неохотно помазал на царство первого царя, Шауля? Пророк разгневался на народ за то, что тот предпочел царскую власть его руководству. Но почему Бог был так недоволен, хотя оба необходимых для избрания царя условия были выполнены, а именно: были налицо внешняя и внутренняя опасность и требование народа? Маймонид объясняет это тем, что желание их было неискренним: они просто хотели избавиться от морального давления пророка. Он пишет. "Они просили с дурными намерениями, не для того, чтобы выполнить заповедь, а потому, что надоел им пророк Шмуэль" (Гилхот Млахим 1.2). Если бы они подождали до смерти Шмуэля, до того времени, когда пророка уже не было с ними, и он не мог направлять их, тогда их просьба была бы уместна. Их подтолкнула к этому не крайняя затруднительность их положения, а религиозная непокорность. Монархия допустима только тогда, когда народ стремится к ней для целей внешней или внутренней безопасности. В случае с Шаулем их мотивы не были благочестивыми: они хотели, чтобы ими управлял царь, а не Бог. <

Даже судебная власть не внушает доверия

Судебная власть также представляет собой форму правления, так как она контролирует действия людей. Тора уделяет много внимания возможности злоупотреблений и человеческой подверженности ошибкам, свойственной и судьям; в то же время она признает социальную необходимость, приводящую к появлению судей, в той же мере, в какой она признает необходимость в царе. На самом деле, точно так же, как только Бог может быть заслуженно назван царем, только Бог может быть истинным судьей. Вот как Псалмопевец описывает роль Божественного и Его присутствие в суде: "Элоким (т.е. Бог в аспекте судья — шофет) стоит среди собрания судей (в судах), среди судей Он (также) судит" (Псалмы 82:1). И еще: "Ибо суд — дело Божие" (Второзаконие 1:17). Это объясняет те предосторожности, которые Галаха вводит в судебное разбирательство. Хотя Тора подразумевает возможность смертной казни, и в еврейском законодательстве ее применение разработано во всех деталях, за всю историю евреев эта мера наказания применялась крайне редко. "Суд, казнящий один раз в семьдесят лет, называется разрушителем" (Раши к Макот 7а). Бесчисленные юридические тонкости и оговорки практически исключали всяческую возможность вынесения смертного приговора. То же самое может быть сказано о наказании палками. Оба эти наказания представляют собой оскорбление действием, покушение на своего собрата, поэтому из-за подверженности судей ошибкам исполнение этих приговоров было сведено до числа крайнего минимума.

Власть, которую Тора действительно приветствует

Существует лишь единственный род власти, авторитет которой Тора не только санкционирует, но и всячески поощряет в еврейском обществе: эта власть основывается на отношениях учитель — ученик. Нашим предводителем является не царь и не воин, а ученый, сведущий в Торе, власть которого есть авторитет Ребе среди его талмидим (учеников).

Корах в своем бунте против власти Моисея неверно понял еврейскую концепцию санкционированной власти. Он отождествлял власть с царствованием в смысле политическом, с отношениями суверен — подданный. Такого рода политические структуры основываются на насильственной власти или подразумеваемом принуждении. Поэтому он ставит под сомнение презумпцию власти Моисея, спрашивая, по какому праву один еврей, даже если он Моисей, может претендовать на лидерство и власть над его собратьями-евреями. Он говорит: "Полно вам! Вся община свята, каждый из них, и Господь в их среде. Почему же вы ставите себя выше народа Господня?" (Числа 16:3).

Здесь основной тон определяется словами "почему вы ставите себя выше?" Он усомнился в том, что Моисей и Аарон имеют право претендовать на власть, на авторитет, на то, чтобы судить других и вести их за собой. Каждый человек обладает внутенней святостью, будь то Моисей или последний дровосек. В позиции Кораха нашло свое отражение изначальное сопротивление евреев всякому притязанию на власть. Однако авторитет Моисея проистекал не из его политического положения, а из его роли учителя и его духовной избранности. Ребе не возвышает себя. Вопреки обвинениям Кораха, это не бьы случай самовозвышения; скорее, положение сложилось так, что по общему согласию вся община признала Моисея своим предводителем. Это было царствование над душами, духовное лидерство, малхут. Во все времена Тора признавала руководящую власть Ребе, не ограничивая ее ничем. На самом деле, духовная власть часто гораздо эффективнее, чем власть политических учреждений, и ее приказы выполняются с большей готовностью. Влияние Бешта (основателя хасидского движения) или Гаона из Вильны, как при их жизни, так и посмертно, распространялось на миллионы, оказывая решающее воздействие на жизнь людей. Вряд ли можно найти политического лидера, который по влиянию мог бы выдержать сравнение с ними.

Моисея называли Моше Рабейну (наш предводитель), а не Моше Малкейну (наш царь), хотя его авторитет включает в себя также все атрибуты правителя. Аналогично, Аарон был не только КоНен Гадоль (Первосвященником), но и (причем, главным образом) учителем, "ибо уста священника должны хранить знания, и учения ищут от уст его" (Малахи 2:7). Коганим (священники) не всегда были Боговдохновенными личностями; их положение и их святость проистекали, главным образом, из их роли учителей. Слова "ставите себя", которые употребил Корах, не могут быть обоснованно применены по отношению к Моисею и Аарону. Близость этих учителей к Богу и глубокое постижение ими Его учения были причиной того, что община поставила их над собой.

Галаха не делает никаких попыток ограничить власть учителя, как это делается в случае политических должностей. Ребе должно оказываться безграничное уважение; к словам "Бойся Господа, Бога твоего" (Второзаконие 10:20) Мудрецы добавляют: "Это относится и к учителям Торы". В том, что касается политики, Бог неохотно поступается Своей царственностью (Малхут) в пользу человека; в том, что касается изучения Торы, Он делает это охотно. Он отказывается поделиться абсолютной властью с царем, делясь ею с учителями Торы. В Пиркей Авот приводятся следующие слова Рабби Элазара бен Шамуа: "(Пусть) почтение к твоему учителю будет подобно почтению к Небесам" (4:15). Почему одобряется такого рода власть человека над его собратьями9 Мы приведем здесь две причины этого.

Во-первых, авторитет учителя не привносят извне; ни принуждение, ни политическое давление не имеют к нему отношения. Учителя Торы принимают с радостью и признают свободно. Его авторитет является продолжением его личности, признание получают его знания и бескорыстие. Не страх, а любовь и уважение лежат в основе послушания ему. Учитель — глава он подобен царю. Временами его ученики и последователи, вдохновленные его примером, начинают подражать его образу мыслей и вообще его манере держать себя, однако это не приводит к их порабощению. Тот, кого он учит, ни в чем не ущемляется душа его не вянет от страха и приспособления. Напротив, личность получает толчок к росту и расцвету.

Далее, власть и собственность сопровождают друг друга. Владеющий собственностью может распоряжаться ею так, как это ему заблагорассудится. Власть Бога безгранична, так как Он — Создатель и Господин мира. Поскольку подданые царя не являются его собственностью, политическая власть дается ему лишь частично и весьма неохотно.

Учитель — не создатель "из ничего", но он обработчик, ремесленник, который получает аморфный материал и придает ему прекрасную форму. Подданный не принадлежит царю, в то время как ученик, последователь, действительно принадлежит своему Ребе — мастеру, делающему его сердце чутким и развивающему в нем благородное и прекрасное. Аналогичным образом авторитет и власть родителей коренятся не только в том, что ребенок физически формируется своими родителями, но, в еще большей степени, в авторитете родителей как учителей и посредников в передаче духовного наследия. Ребенок с уважением обращается к своему отцу "ави мори" (отец мой, мой учитель) и к своей матери "ими морати" (мать моя, моя учительница). Поэтому можно сказать, что ребенок в буквальном смысле слова принадлежит своим родителям. Талмуд кратко резюмирует идею следующим образом: "(В формировании) человека участвуют три партнера: Бог, его отец и его мать" (Нида 31а).

Обучать и учиться — занятия творческие. Тора повествует о том, как Авраам, когда он начал свои странствия, взял с собой "души, сделанные в Харане" (Бытие 12:5). Как это можно "делать души"? Раши объясняет: "Здесь речь идет о душах, которые он привел к вере. Авраам обращал мужчин, а Сара — женщин. Писание оценивает это как создание."

Свою самую полную реализацию малхут (царствование) находит в отношениях "учитель — ученик". "Кто настоящие цари? — наши Мудрецы" (Гитин 62а). Именно они осуществляют идеальное правление. Традиция приписывает глубокое знание Торы царю Давиду, среди потомков которого явится новый Мессия. В отношении Давида наши Учителя говорят: "Господь сказал Давиду: "Один-единственный день, которые сын твой Соломон возложит на алтарь" (Шаббат ЗОа). Власть самого Мессии будет, главным образом, авторитетом учителя, и именно это, а не его политическая роль, спасет мир. Маймонид писал: "И если встанет царь из рода Давида, усердный в Торе и выполняющий заповеди, как предок его Давид, в соответствии с Письменной и Устной Торой, и склонит весь Израиль следовать за ним и сражаться в войнах Господа — мы можем считать, что он— Мессия" (Гилхот Млахим 11:4).

Тора выказывает глубочайшее уважение к достоинству личности: права человека и его свободу воли нельзя ни ограничивать, ни ущемлять. Тем не менее, социальная действительность заставляет нас доверяться правящему, ибо в противном случае возобладает анархия. Рабби Ханина сказал: "Молитесь за благополучие правительства, поскольку если бы не страх перед ним, люди проглотили бы друг друга живьем" (Мишна Авот 3:2). Но "правильная" власть — только власть учителя.


1См. статью "Уроки выживания" настоящего сборника (Прим .ред)